Именем закона. Сборник № 2 - Игорь Гамаюнов

— Да уж… простились, Лешка! — Старик толкнул дверь машины. — Чего там… Осторожно езжай только, спеши в меру… Далеко ведь собрался, знаю…

Матерый проводил его взглядом — старого, хромого, такого одинокого в оживленно спешащей, обтекающей его толпе…

Прощай, непутевое детство… Прощай, Акимыч!

А теперь уходи прочь, пролетай за стеклом город-капкан, город страха и тягостных будней, город-кошмар — да, ты вернешься еще во снах и не раз заставишь вскочить среди ночи с постели с испуганно бьющимся, как птица а силках, сердцем…

На выезде из города у поста ГАИ стояло пять машин — шла какая-то проверка. Двое инспекторов на обочине пристально высматривали в потоке машин одним им только ведомые цели.

Пронесет? Нет… Лейтенант указал жезлом — принять вправо! Матерый стиснул зубы. Город, город, ты не хочешь выпустить меня, ты издеваешься надо мной, выкручивая последние нервы… Отстегнул ремень безопасности, сунув палец под куртку, привычным движением спустил предохранитель с парабеллума. Некстати вспомнился перевод названия пистолета: «готовься к войне».

— Ваши документы… — козырнул лейтенант. Принял водительское удостоверение и техпаспорт, бегло просмотрел их. Вернул. — Идите на пост, отметьтесь, — буркнул, отворачиваясь.

— Зачем? Не ночь же…

— Идите на пост, отметьтесь, — раздраженно повторил инспектор. — Ночь, день… какая разница? — И вновь отвел в сторону жезл, останавливая теперь уже «Волгу».

Ну, гады! Матерый прошел в стеклянный куб помещения, осмотрелся — коротко и чутко: двое, очевидно водители, стояли за спиной капитана, сидевшего возле пульта и переписывающего их данные из документов в журнал. Трое сержантов толклись посередине, обсуждая со смешками и прибаутками какой-то эпизод из служебной практики. Еще один — пожилой, в штатском, но по всему чувствовалось — не гаишник, опер — битый, опытный, — сидел на стуле в углу, листая невнимательно брошюрку.

Больно, невыносимо больно кольнуло в груди… Что-то горячее медленно обволокло сердце, прошибло потом… Но не это занимало Матерого, другое: в том, к а к  стояли и сидели здесь люди, в том, к а к  беседовали, возились с бумажками, открыл он голую, беспощадную  с х е м у.

— Вы тоже с документами? Давайте… — едва обернувшись в его сторону, произнес капитан, оторвавшись от журнала.

Вот пальцы капитана, вот касается их серая книжечка техпаспорта, а вот его, Матерого, кисть, а к ней стремительно приближается ловко выпорхнувшая из рукава одного из «водителей» клешня наручника…

Он видел все происходящее в каком-то замедленном, ватном темпе, и точно так же неторопливо и густо окутывала сердце жгучая, скручивающаяся волна…

А после время сделало скачок и словно пустилось в галоп.

Щелк — наручник плотно охватил запястье. Милиционеры разом бросились на Матерого сзади, «водители» повисли на руках…

— Черта с два… — прохрипел он, наливая все мышцы не силой, уходящей уже, сломленной, — ненавистью.

Обвиснув на «водителях», ударил ногами сержантов, целя каблуками в переносицы. Двое рухнули. Капитан за столом выхватил пистолет из кобуры, потянул затвор, но капитан Матерого не пугал: пока еще успеет пальнуть… Локтями отбился от сержантов, настырно устремленных к нему, не то угрожавших, не то увещевавших… Или увещевал тот, пожилой, главный? Мир потерял все звуки. Матерый бил — беспощадно и точно; бил этих коварных врагов, а они цеплялись и цеплялись, а ненависть уходила и уходила, лишая его шансов, а в груди уже была какая-то холодная, погасшая пустота, будто вырвали оттуда все начисто, и теперь ничего, кроме пустоты, там не существовало.

И вдруг в сумятице лиц, рук, милицейских погон он отчетливо, как в фокусе, различил лицо пожилого — жесткое, неумолимое. Он, пожилой, наверняка и рассчитал, как его, Матерого, брать — чтобы все чисто произошло, без зазоринки; он — главный волкодав. И, последним усилием сбросив с себя тяжкую, пригибающую к полу массу, он перекатился к стене и, изловчившись, выхватил парабеллум.

Мир окончательно сузился. Ныне в нем было лишь напряженное лицо главного врага, мушка и… неуловимо дрогнувший от выстрела ствол оружия. И мысли: вот вам — хитрые, организованные овчарки, идущие по следу, истребляющие меня — санитара этого стада, выгоняющие неизменно на флажки закона, не дающего ни двигаться, ни дышать, ни жить… Мне! Да, пусть только мне, но я тоже целый мир, тоже! И стреляю сейчас в ваш мир — всегда меня изгонявший и не приемлющий мой…

А после ничего не стало.

Успешное наблюдение за лицом, навестившим квартиру Лямзина И. З., позволило вновь выйти на Монина А. М., пытавшегося скрыться из города. При задержании Монин А. М. оказал вооруженное сопротивление. Начальник оперативно-розыскной бригады Лузгин И. М. убит, двое оперативных уполномоченных госпитализированы с тяжкими телесными повреждениями. Монин А. М. скончался на месте задержания. Смерть, по заключению судебно-медицинской экспертизы, произошла от обширного инфаркта миокарда.

…установлено: гр. Ярославцев В. И. по паспорту представителя инофирмы Д. Солборна приобрел авиабилет по маршруту Москва — Лондон. Знакомство Д. Солборна с Ярославцевым В. И. произошло вне СССР, когда Ярославцев В. И. находился в длительной служебной командировке за рубежом. Наличие документов у Д. Солборна позволяет предположить использование Ярославцевым В. И. паспорта-дубликата, изготовленного гр. Прогоновым В. В.

Задержание гр. Ярославцева В. И. в настоящее время считаю нецелесообразным, т. к., во-первых, объекту перспективно предоставить возможности сбора материальных ценностей, а во-вторых, контролируемое пересечение Государственной границы СССР, что позволяет дополнительное применение к нему ст. 64 УК РСФСР.

— Виктор Вольдемаревич, вам предъявляются бланки обнаруженных у гражданина Монина паспортов, водительских документов, фальшивых печатей…

— Любопытно, но никакого отношения к данным предметам…

— Каковы ваши отношения с Мониным?

— Ну… просил несколько раз за бутылку-другую расчистить не представляющие художественного интереса иконки… На чай заходил, побеседовать об искусстве…

— Знакомо ли вам понятие: измена Родине?

— Никогда…

— Значит, вы добросовестно заблуждаетесь. Возьму на себя труд повысить ваш уровень правовых знаний. Так вот. Недавно некто Ярославцев принес вам заграничный, в полном смысле этого слова, паспорт…

— Какой еще…

— Вы уж не перебивайте. Итак. Вами был изготовлен дубликат. И вы… стали соучастником государственного преступления. Суть преступления — именно что побег за границу в целях избежания наказания за преступления иные… Контрабандой Ярославцев не занят, любимой девушки или же родственников в странах с иной общественной системой не имеет…

— Хм. Такую, с позволения сказать, лекцию я мог бы прочесть и вам. Увы, ни одного юридического открытия.

— Ярославцев еще в стране, под нашим плотным контролем. Авиабилет Москва — Лондон им уже заказан. Посему… вам имеет полный смысл повиниться…

— Очень хорошее слово! Но… представим теперь идеальный, хотя и отвлеченный, вариант: я оказываю — причем добровольно! — как жертва шантажа этого ужасного государственного преступника — помощь следствию… Более того! Никакие причины в дальнейшем не побудят меня к совершению аналоги…

— Виктор Вольдемарович, вы чересчур многого хотите. Нет. С паспортом разберемся подобру-поздорову, обещаю, за остальное придется пострадать. Ярославцев же покрывать вас не станет, не надейтесь. Да и мы ему не позволим, вы же понимаете… Затем, кто вы для него? Так, эпизод. Вы для Матерого — клад сокровищ, учитывая специфику его откровенно бандитского статуса.. Кстати, с подоконника следы стерли?

— Паспорт… было! Очень нехорошо, понимаю… Э-э… у меня просьба… Звонок любимой женщине, чтобы присмотрела за пингвином. Родное существо.

— Существо придется сдать в зоопарк. По крайней мере, до окончания следствия.

— Не надо столь лукаво обнадеживать… Следствия… До окончания сроков!

— Сожалею, Виктор Вольдемарович, принес вам несчастье. Такая работа.

…докладываю: Ярославцев не выходит из квартиры уже третьи сутки. На телефонные звонки его супруга отвечает, что у мужа приступ повышенного давления, он отдыхает и в переговоры вступать не намерен.

…группе захвата следовать в аэропорт Шереметьево-2. Согласно операции обеспечить Ярославцеву свободное прохождение таможенного и паспортного контроля. Учитывать все вероятные контакты Ярославцева в аэропорту. Арест произвести на подходе объекта к трапу самолета.